Тайны травяных джунглей. В.С. Гребенников. Омская правда, 11.09.1966

ТАЙНЫ ТРАВЯНЫХ ДЖУНГЛЕЙ

ЧУДО-СЕТЬ

Ночь. Я лежу у костра. А надо мной, подсвеченная снизу его неровным светом, раскинулась в развилке большой ветки паучья сеть. Она еще не готова — растянут каркас-треугольник из толстой прочной паутины, от него к центру сбегаются многочисленные прямые стрелы-радиусы. Паук — довольно крупный крестовик — работает. Перебирая ногами нити-радиусы, он медленно ползет по ним кругами, оставляя за собой тонкую клейкую нить. Короткий кивок брюшком, и паутинка приклеилась к радиусу. Еще шаг, еще кивок — прикрепилась к следующему. Паук начал закладывать круги снаружи — середина сети им еще не заткана. Уже готовы около десятка кругов — нити их лежат друг от друга на совершенно одинаковых расстояниях.

Как же паук отмеряет эти расстояния? Вижу — вот он отставил заднюю ногу вбок, ползет, а сам пощупывает ногой нити соседнего, уже готового круга. Понятно!

А интересно, как он закончит работу над этим кругом и где начнет следующий? Терпеливо жду. Паук был тогда в верхней части сети, сейчас он прополз полкруга, и уже внизу, работает, словно механизм: шаг, кивок, шаг, кивок — нить ложится, ложится...

Начал паук поворачивать кверху — и тут я понял, что имел совершенно ошибочное представление об устройстве паучьих сетей, хотя перевидел их немало. Никогда не сомневался в том, что паук накладывает нить на радиусы кругами, что каждый круг замкнут и сделан особо. Наверное, многие тоже думают, глядя на паучью сеть, что эти круги разных диаметров и что паук сначала сделает один круг, а закончив его, начинает другой.

Ничего он, оказывается, не начинает, когда делает круги. Вернее, начал только один раз, прикрепив нить в дальней точке сети. А потом пошел перебирать радиусы, нить свою к ним приклеивать, но сам все время чуть-чуть сдвигается к центру. И получаются у него вовсе никакие не круги, а самая настоящая спираль — несколько десятков сужающихся завитков одной-единственной непрерывной нити.

Если бы паук делал сеть из кругов, приходилось бы каждый раз, сомкнув круг, обрывать нить и затем приклеивать в новом месте другую. А так, спиралью, всю эту работу можно выполнить за один присест — преимущества такого метода очевидны.

Но вот вопрос: каким расчетом паук руководствуется, когда закладывает самый внешний виток спирали? Ведь его центр должен в точности совпасть с серединой сети, именно с той точкой, где встречаются радиусы, иначе сеть получится кособокой. Работает паук обычно ночью, в темноте, и точки этой совсем не видит. Недолго и сбиться — но новая паучья сеть, как правило, безукоризненно геометрична. Как тут не удивляться?

Ну, а почему паук предпочитает работать ночью или в сумерках, на этот вопрос, мне кажется, ответить проще. Если насекомое преждевременно запутается в наполовину сделанной ловчей сети, и изорвет ее, работу придется начинать сначала.

...Разбудили меня многоголосый птичий гомон и яркое солнце. Оно засверкало разноцветными искрами в тысячах алмазов, рассыпавшихся по листьям деревьев, по травам и кустарникам. Это ночная роса и взошедшее светило превратили скромный лесной уголок в волшебное царство драгоценных камней. Трепещет на листе прозрачная капелька, а внутри ее горит яркий огонек. Сдвинешься чуть в сторону — огонек вспыхивает пурпурным, огненно-желтым, лазурным, фиолетовым светом!

Полюбовался я росяными бриллиантами, встал, собрал свои походные пожитки, и вдруг застыл в изумлении. В развилке ветки — идеально правильная, совершенно законченная, сияла паучья кружевная сеть. Именно сияла — крохотные капельки росы сплошь унизали ее нити, слегка прогнувшиеся под тяжестью этого бисера. В каждой бисеринке играло крохотное солнце — рубиновое, изумрудное, жемчужное, и вся сеть нежно и переливчато светилась. Чудо-сеть нисколько не напоминала те черные зловещие тенета, которые иногда изображают как символ зла и коварства. И как они сумели сговориться, эти три художника, таких разных — паук, роса и солнце,— чтобы создать такой шедевр?

И уж не из скромности ли один из художников спрятался в убежище, сделанном из нескольких скрепленных паутиной листьев повыше сети? Увы, пауку не было вовсе никакого дела до этой красоты! Положив ноги на толстую сигнальную нить, протянутую от сети в убежище, он терпеливо ждал, когда высохнет роса, и первая неосторожная муха забьется в ячейках новенькой клейкой паутины.

КАК МЕНЯ ПАУК ПЕРЕХИТРИЛ

А вот этот маленький паучок сетей не плетет, добывает себе пищу иначе. Об этом можно догадаться сразу: он неподвижно сидит на сухом горизонтальном стебле снизу и ждет, когда жертва проползет мимо. Чтобы его не было заметно, паук плотно сложил ноги вместе, прижал их к травинке и вытянул вдоль ее. Брюшко у него, не круглое, как у других пауков, а угловатое. Сидит он так, притаившись, и ни за что не подумаешь, что это паук — просто небольшой буроватый нарост на стебле или сучок какой.

Я отломил этот стебелек — паук ни с места: выдать себя не хочет. Покрутил я стебель в пальцах, чтобы паук сверху оказался, ему это не понравилось: быстро перебрав ножками, на нижнюю сторону юркнул, прильнул к стеблю, ноги вытянул и вновь замер неподвижно, изображая бугорок на травинке. Мне его разглядеть получше хочется. Кручу стебель в пальцах, чтобы паук сверху оказался, а он все вниз соскальзывает. Раз двадцать так перебегал на нижнюю сторону стебля. А потом, будто сообразив, что от меня так не отделаться, задумал что-то непонятное. Взбежал на конец травинки, поднял брюшко вверх и выпустил из его конца множество тончайших паутинок.

Легкие паутинки ручейком струятся в воздухе, колышутся и как будто все длиннее становятся. Ненадолго отвел я взгляд от паука, а его и след простыл. Только сухой стебелек в руке остался. Обманул-таки меня шельмец! Но куда же он мог деваться?

Гляжу — от стебелька к моей голове паутинка протянулась. Это одна из нитей, выпущенных пауком, зацепилась, плавая в воздухе, за мои волосы — получился паутиновый мостик. По этому мосту, перехитрив меня, паучок и удрал. Слышу, по лбу у меня кто-то ползет. Смахнул рукой — на колени паучок свалился, тот самый, с угловатым брюшком. Хитрец!

И тут меня осенило: так вот каким способом пауки наводят переправы при устройстве сетей между высокими деревьями и отвесными стенами ущельев! Паук, оказывается, сидит преспокойно на месте и выпускает липкую паутину в воздух. Паутину относит ветром, а когда паук почувствует, что она зацепилась дальним концом за твердую опору, переползает по ней на другое дерево или скалу.

Конечно, все паучьи хитрости — ничто иное, как сочетания сложных инстинктов, сплетения цепочек разнообразных рефлексов, скомбинированных применительно ко всяким случаям паучьей жизни,— из каждого положения заранее найден тот или иной выход. Иногда такой, что и человек не придумает.

В. ГРЕБЕННИКОВ,

член Омского географического общества СССР.